На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 100

К оглавлению

100

Видимо, какое-то предчувствие толкнуло наших караванщиков нам навстречу.

— А Виталия видели? — опрашиваю я.

— Нет.

— Неужели? Значит разошлись!

— У нас там ниже еще три лошади есть, — говорит Карибай.

— Сколько отсюда до них километров?

— Два, — отвечает Карибай.

Погрузились. Посадили Мишку. Ленц тоже категорически отказался идти; говорит, у него нестерпимая боль и ходить он не может. Посадили и его. Я и Тактасен нагрузились рюкзаками и пошли.

Как чудесно, что подоспели лошади! А вот «два километра» затянулись до темноты. Уже переход на морену, а остальных лошадей все нет.

На старом подъеме лошади увязли по брюхо. Лошадь Ленца, ведомая Леонидом, оступилась и упала на брюхо, задрав ноги в воздух. Ленц удачно ополз на снег. Я выхватил повод у Леонида, забежал сбоку и с помощью подоспевшего Тактасена вытянул лошадь. Здесь же на морене, так и не дойдя «двух километров» до остальных лошадей, заночевали. Сено, взятое караванщиками, осталось с теми лошадьми, посему все лошади простояли ночь голодными.

Сварили какао и довольно плотно поели. Карибай спит в нашей палатке.

13 сентября. Вышли в девять часов. Долго идем мореной. Впереди лошадь Ленца. Он сам и Мишка чувствуют себя явно плохо.

Тактасен рано утром ушел за лошадьми и вот, наконец, появился с тремя. Опять перегрузка. Мне так и не удалось сесть на лошадь. Хорошо, что хоть рюкзаки удалось снять.

Вскоре сделалось настолько жарко, что пришлось раздеться до трусов. Посмотрел на себя: «пообтаял» я здорово. Ну, ничего, мне это не в ущерб. Идти сразу стало легко. Знакомый пейзаж уплывает в обратную сторону, Хан-Тенгри постепенно закрывается пиком Горького и другими.

К полудню услышали крики. Виталий! Оказывается, с караваном он, действительно, разошелся. А следы увидел лишь около этого камня, где, поудивлявшись, заночевал. Ну вот, опять все вместе.

Виталий чувствует себя лучше, говорит, что его прогулка принесла йоге пользу. Ленцу все хуже, с трудом шевелится. Мишка почти ко всему безучастен.

14 сентября. Вышли в 8.15. Погода явно портится.

Пересекаем ледник. Я иду впереди, просматривая дорогу.

К 12 часам достигли его правого берега. Не сразу нашли переход. Леонид на подъеме опять свалился с лошади.

Дорога пошла более торная. Ленц просит сделать передышку: ему трудно сидеть в седле. Решили отдохнуть в лагере алмаатинцев, но до лагеря оказалось очень далеко, доехали лишь к трем часам. Ссадили Ленца и Мишу. Оба упали на траву, лежат, не шевелятся. Ветер, находят тучи. Мишу удалось уговорить ехать дальше, а Ленца — никак.

В результате мне и Тактасену пришлось остаться и разбить лагерь. Остальные уехали. Я в роли сиделки у Ленца.

Продуктов крайне мало. Развлекаемся с Тактасеном чаем с сухарями. Ленц лежит в мешке и не может шевельнуться.

К вечеру надвинулись тучи. Нашу палатку (двухместную), несмотря на отсутствие нужного количества металлических палок, мы все же установили. Недостачу восполнили деревянными палками, скомбинировав их с металлическими. Вечером посыпал мелкий дождик (наконец-то дождик!), но вскоре перестал.

Ленц спит довольно спокойно, но дышит плохо, видимо, у него жар.

15 сентября. Утро неплохое.

Ленц так и не может шевельнуться. Становится ясно, что и сегодня мы никуда не уедем.

Если вчера еще можно было побаловать себя случайно уцелевшей банкой молока, то сегодня только чай и остатки колбасы.

Ленц часто зовет меня. Снял с него мешок. Ему жарко. Прорезал ему ножом пятку, но она оказалась, к его радости, вполне здорова. Выпустил воду из опухоли вокруг пальцев. Часто пою ого водой и чаем. Ест он очень мало. На лоб положил ледяной компресс.

Приехал Карибай из нижнего лагеря. Порадовать его нечем; сегодня, конечно, не едем. Он тоже нас не порадовал, привез лишь мешочек сухарей. Зато сообщил, что в Инылчеке вода спала, можно ехать без опасений.

Беспокоит Мишка, видимо, ему стало хуже. Я написал Виталию, чтобы он еще раз прислал Карибая с жердями для носилок. Если Ленц не сможет ехать, придется нести его в нижний лагерь. Карибай обещал съездить на левый берег и достать жерди.

Великое событие: вымыл голову и как-то легче стало.

В порядке эксперимента удалось посадить Ленца, чему все очень обрадовались. Он как будто начинает чувствовать себя немного лучше.

Подул ветер, погода меняется. Доели остатки продуктов.

Что-то принесет нам завтрашний день?

16 сентября. В девять часов приехали Карибай и Николай с тремя жердями. Удалось поднять Ленца на специально сделанное седло. Карибай ведет лошадь. Тактасен поддерживает сбоку.

За 2 часа 15 мин. добрались до лагеря под большим камнем. Мишке хуже. Лежат с Ленцем под каменным навесом.

К ночи Мишку перевели в палатку. Упаковали вещи.

Ночь прошла очень тревожно. Дежурю около Ленца под камнем. Ленц ведет себя очень беспокойно. Ночь теплая.

17 сентября. Встали с рассветом. Утро ясное.

Ленц перебирает свои вещи. Просит то об одном, то о другом. Я плохо понимаю его, и поэтому часто делаю не то, что он хочет. Говорит Ленц тихо, неразборчиво и иногда заговаривается. Вид у него жуткий. Лицо заострилось, взгляд мутный.

Наконец все собрались и в девять часов выехали. Ленца опять посадили на специально сооруженное седло и проделали это как-то легче, чем вчера. Двинулись.

Я часто оглядываюсь на Ленца. Примерно через полчаса по выезде увидел, что с его руки спала варежка. Ее подобрали. Я сказал Ленцу, что если ему тепло, лучше снять и вторую варежку. Он ответил по-русски: «Не понимаю»…

100