На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 12

Перевалив в тяжелых метеорологических условиях через Местийский перевал и проведя четыре дня среди гостеприимных сванов, участники восхождения 22 марта пришли на Кругозор. На другой день они двинулись к вершине Эльбруса. Перед участниками похода открывалась чудесная панорама Главного Кавказского Хребта, простирающегося на сотни километров.

Путь был не очень трудным, и к вечеру группа подошла к хижине «Приюта одиннадцати», расположенного на высоте 4200 метров. Впервые в зимнее время в хижине появились люди. После разведки, проведенной Евгением Абалаковым и Андреем Малейновым, группа решила штурмовать Эльбрус без лыж.

Ночью отряд вышел на штурм. Кругом лежало ледяное безмолвие. Участники восхождения шли двумя связками. Первую вел А. Гермогенов, вторую — Е. Абалаков. Оба беспрерывно рубили во льду ступени.

На высоте 4800 метров в «Приюте Пастухова» восходители остановились для отдыха. Многие из них так устали, что в изнеможении валились на снег и, положив под голову рюкзаки, безучастно смотрели в голубое небо. Не выдержав утомительного подъема, ушли вниз Лавров и Донской. Заболевший А. Гермогенов решил продолжать штурм.

Сгибаясь под напором шквального ветра, вперед пошли Е. Абалаков, Д. Гущин, А. Малейнов и В. Любский, связанные одной веревкой. Внезапно кто-то из них поскользнулся и вся связка полетела вниз. Пролетев по крутому склону метров 150, им удалось задержаться и они опять продолжали подъем к седловине Эльбруса, откуда лежал прямой путь к его Восточной и Западной вершинам.

Начавшаяся метель еще больше усложнила подъем. С каждым шагом Гермогенову становилось все хуже. Вскоре он отстал. С помощью спустившихся к нему Абалакова и Любского он с трудом добрался до седловины. Здесь в небольшой палатке они провели тревожную ночь. Было очень холодно — мороз доходил до 45 градусов. Под утро Гермогенов потерял сознание и не приходя в себя, скончался. Участники штурма решили спускаться, не дойдя до вершины Эльбруса 250 метров.

Спуск тела Гермогенова взяли на себя Абалаков и Гущин. Они пошли наиболее коротким путем. Остальные возвращались прежним. Уже в темноте Абалаков и Гущин подошли к самому опасному участку спуска. Очень трудно было тащить тело Гермогенова, каждый неверный шаг грозил провалом в глубокие трещины. Они были связаны одной веревкой. Неожиданно случилось самое страшное: Абалаков провалился в трещину и потащил за собой тело Гермогенова. В последнюю минуту Гущину удалось схватить Абалакова за руку. Однако силы его были подорваны бессонными ночами и недоеданием, Гущин медленно заскользил к провалу…

Друзья считали, что одному обязательно нужно остаться наверху, иначе их никто не найдет. Быстро скользнула вниз перерезанная вереска, и Абалаков вместе с телом Гермогенова полетел в трещину. Во время падения ему удалось зацепиться за выступ и удержаться на нем. Так они и провели ночь: Гущин — на краю трещины, Абалаков с мертвым товарищем — на выступе внизу.

На рассвете Гущину с большим трудом удалось вытянуть Абалакова из трещины. Заметив место, они начали спуск к «Приюту одиннадцати».

Через два часа после прихода в «Приют одиннадцати» Абалаков с товарищами ушел за телом Алеши Гермогенова. Возвратились они лишь к ночи.

27 марта участники восхождения спустились к Кругозору.

Летом того же года Е. Абалаков вместе с группой альпинистов принимает участие в Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР, во время которой совершает восхождение на самую высокую точку нашей страны — пик Коммунизма. О том, как проходил этот поход, о трудностях, которые встречались на пути у исследователей Памира, о покорении высочайшего пика СССР рассказывают публикуемые ниже статьи Е. Абалакова, его путевой и штурмовой дневники.

Покорение высочайшей вершины Советского Союза

Начиная с 1928 года, исследователи вели планомерное наступление на Памир. Из года в год сужалась площадь белых пятен.

Многочисленные отряды ученых всех областей знаний всесторонне изучали огромную территорию Советского Памира, вздыбленную высочайшими вечно снежными хребтами, изрезанную глубокими долинами — либо пустынными и каменистыми, либо заполненными огромными ледниками. И первыми в самые недоступные высокогорные уголки Памира проникали альпинисты.

К 1932 году были составлены карты наиболее высокогорной северо-западной части Советского Памира, пройдено и изучено огромное оледенение бассейна ледника Федченко — одного из величайших ледников мира, вытянувшегося широкой лентой на 77 километров.

Однако гигантский хребет Академии наук не позволял нам проникнуть с востока на запад и соединить две разрозненные карты восточного и западного Памира. Хребет Академии наук венчала высочайшая вершина Памира и Советского Союза.

С древних времен таджики считали самой высокой вершиной Памира пик Гармо. В 1932 году две альпинистские группы проникли к хребту Академии наук с запада и востока. Перед ними стояла задача подняться на гребень севернее пика Гармо и встретиться на перевале.

Но группы не встретились. Отряд, двигавшийся с запада по леднику Гармо, совершил подъем на гребень хребта севернее пика Гармо и установил полную возможность спуска на восток. «Восточному» же отряду, поднявшемуся по леднику Бивачному (левый приток ледника Федченко), дальнейший путь преградила непреодолимая двухкилометровая стена.

При обсуждении итогов работы экспедиции выяснилось, что пик Гармо, видимый с запада, и самая высокая вершина хребта Академии наук, видимая с востока и также принимавшаяся за пик Гармо, — в действительности две различные вершины, отстоящие одна от другой на расстоянии около 15 километров.