На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 28

Это — планы, а факты иные: караван вечером не пришел. Явные признаки ухудшения погоды. Тяжело заложило восток. Облака пошли с юга. Все же решили лечь на воле. Лишь заснули — молния как-то особенно продолжительно осветила небо, и пошел дождь. Паника. С кошмой, полушубками, песком, камнями и спальными мешками мокрые вдвигаемся в палатку. Дождь застучал по крыше.

19 июля. Сыро. Низко сели облака. В палатке лужа. Не вылезая из мешков, завтракаем. Уже поздно. Немного расступились облака, солнце пригрело нас и подсушило вещи. День нарушен, зарядки нет. Скоро обед, а мы только встали. На работу все же вышли и путь с Елдашем проложили отменный. А я и переход нашел, поставил большой строй туров. Облака бурным потоком несутся низко над лагерем, окутывая подножья гор. (Полное подобие Миссес-коша.)

Начальник предложил нам полудатскую палатку. Вот палок только нет. От двух палаток Шустера мы взяли палки, составили их и, потрудившись, поставили на камнях палатку.

На новоселье, на траве, у палатки, расстелив мешки, пьем какао и ведем долгую беседу о своем ремесле, о наших сподвижниках, заслуженных и рядовых, молодых и старых.

Ночь. Не спится. В полумраке мерцают полчища ярких звезд. Красиво прорезав полсвода, блеснет и меркнет падучая звезда.

Уснул. И вдруг на меня начало капать, Я терпеливо жду. Но капли все крупнее. Видно, не избежать палатки. Мы вдвинулись в нее, а дождь забарабанил еще сильней.

21 июля. Я отправился с альбомом в кулуар, к леднику. И вскоре в альбоме остался след и висячего ледника, и легких призрачных вершин.

Сегодня опять поработали на славу. Разрыли всю гряду морен, дорогу провели почти до спуска и вернулись в темноте.

Опять крутит непогода, сыпется снежная крупа. Зажженный фонарь освещает палатку, спальные мешки, две фигуры и томик Пушкина с историей Гринева.

22 июля. Ясное утро, хоть и холодно. Но это уже не страшит и купаемся без дрожи.

Я решил взобраться повыше и с высоты зарисовать мощные хребты. Сперва легко поднимаюсь по травянистым склонам, по первой гривке. Пошли крутые осыпи, скользит нога. Двигаюсь по киичьим тропам, осторожно прощупывая путь. Иду уже час, а ближайший гребень все на месте. Но вот горы и ледники лежат подо мной, а впереди необозримая панорама.

Какие чудные громады, белые, как перламутр, а ниже выпирают грозные темные массивы, в ущелье сползают ледники и в глубине чешуйчатой змеей средь черных скал поблескивают речки. Подавляющей громадой возвышается пик Коммунизма. Правее белой пирамидой — пик Орджоникидзе, затем пик Ворошилова, рядом прекрасная стена РККА. Что за вершина над цепью подняла голову? Незнакома, но величава! Притупился карандаш. Но не зря — образы ваши, вершины, я увезу в Москву.

На обратном пути взял вправо и понесся вниз. Пыль, шум, грохот, едва ногами успеваешь работать и голову от камней уберегать. Так скакал донизу. Внизу спешу стащить ботинки; они имеют жалкий вид! Запудренный пылью, бегу к ручью, а потом к обеду.

Еще не окончен обед, а Даниил Иванович уже торопит провести дорогу к спуску (а ведь еще до спуска работы уйма!). Я ушел вперед, побегал — искал переход меж сераками. Нашел, и мы поставили тур. Скатывали камни. Установили переход. Кончили поздно. Обратный путь длинен. Через час извилины выводят к крутой морене и лагерю.

На ужин вкусная каша и чай с шоколадом, вечером три главы из «Капитанской дочки» и сон.

23 июля. Зарядка явно разладилась. Остались лишь двое. Но мы за всех усердно проделываем упражнения над озером. В воде отражаются все наши движения.

Скалы манят. Идем снимать и зарисовывать. Все выше и выше. Ноги ступают осторожно. Стена загородила путь, но на помощь приходят руки — и стена покорена. Порода ужасно рыхлая. На гривке так рвет ветер, что с трудом можно устоять. Гул падающих камней. Летят, как снаряды. Грохот, пыль! Возвращаемся назад, лавируя в зыбких камнях. Одна стена заставила нас изрядно покрутиться.

Лагерь оживлен. Приехал Усумбай и привез отрядную весть: вдалеке он видел караван, а впереди его пять человек. Пошли догадки, толки и началась подготовка к встрече.

Шум, говор, рассказы, вопросы. Гурьбой идут в лагерь носильщики, караванщики, среди них Абдурахман.

— Ну, Коля, как бутылки? Привез?

— Вы знаете, ребята, разбились бутылки, попортили все вещи. Довез только две…

Довольны и этим. Вечером банкет. Закуска: сыр, колбасы, по чашкам разлит коньяк. Первый тост за взятие высот, за дружный коллектив. Глаза блестят. Коля уже поет романс. Шум, смех.

Вырос новый строй палаток.

24 июля. Все вошло в норму. Утром трубный глас на зарядку. Абдурахман сзывает всех носильщиков. У таджиков усердия хоть отбавляй. Замелькали руки, торсы согнулись, разогнулись, влево, вправо, ногу вверх, глубокое приседание, бег легким шагом и под конец веселый плеск в озере.

Сегодня отдыхаем. Сортируем вещи и понемногу собираемся в дорогу. Занялся рисунком. Вечером рвет ветер и заставляет поспешно обновить новые ватные штаны, они вздуваются. Не альпинист, а рыжий в цирке, зато приятное тепло. Получаю пару пуховых рукавичек, теплое белье, рюкзак. Сзади хохот. Костюмы приводят всех в веселое настроение: у каждого свой оригинальный покрой. Особенно забавен Коля.

Сборы в основном закончены. Завтра — в дальний путь по Бивачному.

25 июля. Приподнял голову. Лагерь освещен косы ми лучами солнца. Подъем. Суматоха. Надо еще кое-что уложить, позавтракать и вперед, не дожидаясь каравана, готовить дорогу. Лицо дороги изменилось: там мост разрушен, там оплыл кусок грунта, здесь яма, тут открылся лед. Мы идем вперед доделывать неоконченный участок. Время пробежало быстро. Нас нагнал караван.