На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 55

— До свидания, ребята!

— Не расстраивайся, мы дойдем с тобой до вершины. Им, наверное, нужна палатка, — ободряю я.

Виталий и Чернуха начинают двигаться вверх. Чернуха с рюкзаком. Отлегло. Значит, восхождение не сорвано. Поднялись до нас.

Виталий говорит:

— Стах не может идти ни вниз, ни вверх. Необходимо его спускать. Или мне, или тебе нужно спускаться вниз.

Тяжелое молчание.

— Евгений, ты был выше, на пике Коммунизма, пик Ленина уступи Виталию, — говорит Лукин.

— Считаю лучше — жребий, — предлагает Чернуха.

Опять тяжелое молчание.

— Я уже решил, что буду спускаться, — говорю я.

— Черт знает что! Мальчишка, идиот, в хорошую погоду не мог сохранить ног! Из-за него все срывается и почти у самой цели! — возмущается Чернуха.

Снизу опять крик:

— Скорее, скорее!

— С ним там истерика. Ты отбери у него револьвер, на всякий случай, — советует Чернуха.

— Что вам нужно из моих вещей? — спрашиваю я.

— Вроде ничего. Продукты пусть остаются у тебя. Нам хватит. На тебе кухню, веревку. Свяжись с ними. Ну, счастливо, Евгений! — Чернуха крепко сжимает мою руку.

А снизу опять крики:

— Скорее, скорее!

Я быстро соскальзываю вниз. Стах все еще лежит на снегу. Анастасов трет ему ногу. Принимаюсь и я. Нога мягкая, с немного странными пятнами. Ничего не чувствует, как чурбашка. Тру долго и что есть силы. Стах стонет.

— Теперь обувайся!..

Налетает вихрь и снегом мочит носки. Спешу надеть их на ногу.

— Анастасов, отряхни шекельтон!..

Анастасов, потрясенный неудачей, и, видимо, уже плохо соображая, отряхивает шекельтон так, что весь снег сыплется внутрь. Отбираю, отряхиваю сам и обуваю.

Связались. Командую:

— Вниз!

Спускаемся на ногах, часто подскальзывая. Миновали лагерь у скал. Отсюда едем. Я последним, сдерживаю. Стах кричит при разгонах. Ободряю и сдерживаю рывки.

Тяжелый траверс к лагерю (где остались шляпы). Ребята почти на каждом шагу скользят и катятся вниз: приходится рубить ступени.

Здесь опять оттирание ноги. Говорит, что в ступне уже чувствуется боль, но пальцы не чувствуют. Забираем шляпы и дальше. После траверса опять съезжаем вниз. Теперь первым торю я. Ребята, видимо, сильно тормозят, я оказываюсь все время подвешенным.

Спустились к лагерю, где оставлены ботинки. Отыскиваем его с трудом: все совершенно гладко засыпано снегом.

Короткий скат по ледяному склону. Дальше на ногах. Начал траверс. Под снегом лед. Ребята срываются. Я насколько возможно закрепляюсь. Рывок, но не сильный. Немного не доехав сброса, останавливаются.

Дальше на охранении иду впереди и рублю ступени. Внизу видна трещина, почти совсем засыпанная. Место знакомое слабо. Раскапываю. Трещина, видимо, небольшая. Набираю веревку и прыгаю. Удачно. Вкопался в снег. За мной прыгают ребята.

Со следующего выступа кричу: «Ура! Мы на верном пути». Место знакомо, только за это время настолько обледенело, что нужно рубить ступени. Ну, теперь уже ерунда. Быстро скользим по большому склону и подходим к лагерю «5700».

Солнце уже низко. Я высказываюсь за ночлег здесь. Ребята просят идти дальше.

Спускаемся к нижнему лагерю. Темнеет. Идем прежним путем по леднику (только снег в прошлый раз месить не приходилось). Чувствуется, что ребята устали: неверен шаг.

Наконец подъем на старую виднеющуюся издали темным конусом морену. Но и она тянется бесконечно. Полузасыпанная ишачья тропа. Вот и поляна с пятнами снега, белеющими в темноте. Кастрюля с макаронами на месте.

Анастасов принимается за костер. Я осматриваю ногу Стаха и растираю ее. Она уже теплая и чувствительность, говорит, появляется.

С трудом обнаружил воду, в самых верховьях ручья. Наелись макарон и еще чуть осталось. Анастасов над костром сушит спальный мешок. Ставлю палатку, ибо стало немного заносить. Улегся, надев на себя все, кроме штурмовки, — ее подстелил. Ребята легли рядом. Ночью жарко не было. Раза два просыпался.

9 сентября. Опять чудесное утро. Но снимать «ватнушку» рано — совсем прохладно.

Яичница вышла с большим процентом меты. Ребята отказались. Ем только из авторского самолюбия. Чтобы не было скверного осадка — быстро заедаю шпротами и печенкой.

Опять массирую пальцы Стаху, а затем — ногу в банку с водой (согревающая ванна).

Иду встречать ребят. Анастасов скулит: «Палец сильно распух, очень трудно ходить…» (а я думаю, ему просто лень идти). Взял с собой альбом. «Ну, готовьте здесь обед», — говорю.

Открылся пик. Движения никакого не видно. Стоит белым громадным курганом. Лишь подходя ко второй морене, заметил на втором лагере (террасе) крошечную точку, но точка неподвижна, и я начинаю сомневаться — человек ли это? Вдруг точка разделилась. Двое пошли влево. Один долго стоит, затем начинает сползать вниз. Ну хорошо! Все трое целы.

Долго задерживаются на сбросах, где мои «орлы» летели. Я в это время делаю наброски с пика Левина.

На леднике еще лежит снег, но ручейки уже пробивают дорогу и снег заметно оседает. У лагеря ищу оставленные вещи. Обнаруживаю их на этот раз довольно быстро. Ясно видны вверх по леднику наши позавчерашние следы. На них жду появления фигур.

Одна вышла, идет вниз. Это Виталий перебирается через морену, огибает озеро по снежнику и приближается ко мне.

— Где еще двое?

— Там сходят. Устали здорово…

Наконец, появляются двое, походка расслабленная, шатаются. Встали в нерешительности: по чьим следам идти?

Спешу навстречу. Не узнали и еще издали кричат: