На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 72

Чем выше, тем свирепее становятся порывы ветра. Пологими увалами приходим к подножью пика САВО. Открылась стена Архара. Пристально всматриваемся, и ничего утешительного: склон крут. Пятнами на нем проглядывает лед. Слева сбросы. Для прохода намечается лишь одно наиболее безопасное место, но и там до гребня нужно пройти два бергшрунда. Кроме всего этого, мы убеждаемся, что на Архар нужно идти не нашим путем, а по леднику. Мы же забрали настолько вверх, что для подъема на Архар придется порядочно спускаться вниз Вскоре острую вершину Архара затянули быстро несущиеся клочья облаков; шквальный ветер рвал немилосердно; стало ясно, что подниматься в таких условиях не имеет смысла. Решили переключиться на другую вершину и обследовать пик САВО.

Добраться до предвершинных скал оказалось не так-то просто: порывы ветра угрожали смести и часто ставили нас на четвереньки (хорошую услугу ветру оказывали привязанные к рюкзаку лыжи, игравшие роль паруса).

В скалах же продвижение еще более затруднилось благодаря колоссальному завихрению и глубокому снегу. Порыва ветра были настолько велики, что обрывали (и на наши головы) целые пласты снега и крутили их между скал вместе с вихрями снежной пыли и ледяшек. Пришлось сбросить рюкзаки та лыжи и, поминутно защищаясь от угрожающих порывов, двигаться к вершине.

Она оказалась не близко. Перешли на подветренную сторону гребня. Здесь тише. Когда вновь вылезли на гребень, ураганный вихрь яростно силился сорвать три наши фигурки, такие крохотные по сравнению с окружающей гневной стихией.

Маленький тур, сложенный Ленцем, разобрали. Между порывами ветра в банку добавилась еще одна, наша записочка, и тур был воздвигнут вновь.

На восток — громадный провал, на дне которого покоится ледник, стекающий из нескольких цирков (ледник этот уже, конечно, не Шуровского, как уверял Ленц). Мын-тэке отсюда невероятно эффектен. Острым красным зубом торчит он, обрываясь на восток колоссальной стеной. Хороша отсюда и Ужбишка. Высота нашего пика все же метров на 30 выше 5000. Но задерживаться на нем не приходится: снежные вихри заставляют спешить вниз.

Захватив рюкзаки, прямо по скалам спускаемся к седловине. Отсюда на лыжах по обледенелому насту зигзагами пытаемся окатиться вниз. Скольжение происходит исключительно на рантах, разносит сильно. Ноги быстро устают. Птенчик начал отставать. Виктора вообще что-то не видно. Двигаюсь один.

Узкий кулуарчик кончается неожиданно провалом. Делаю частый серпантин около самого провала. Зигзаг вправо, выскакиваю на гребешок, падаю и начинаю сползать. Все попытки удержаться ни к чему не приводят.

Набираю бешеную скорость и на боку, упираясь лишь рукавицами, с шипением продолжаю скользить вниз. Стараюсь только не перевернуться и не полететь через голову… Так и пролетел весь крутой длинный склон. Думал, все не мне прогорит, настолько от трения горела нога и рука. Однако кроме рукавиц и штурмовки (огромные дыры) ничего не пострадало.

Приятно после такого «катанья» съесть полураздавленные абрикосы, окончательно вымокший и испачкавшийся в кармане сахар и двинуться широкими зигзагами дальше. Птенец и Корзуи на этом месте лыжи сняли.

Дальше еду по лавинным сбросам. На другом склоне Птенчик развивает бешеную скорость. С обледеневшего «пупка» пришлось-таки спускаться без лыж.

Чтобы не тащить питание обратно в лагерь, на первой морене расправились с рыбой и прочим. В лагерь пришли рано: без четверти одиннадцать.

Палатки наши в самом жалком состоянии: некоторые совсем полегли на землю, другие дали сильный крен. Лишь «черная» к гордости Птенца стоит непоколебимо.

С Мын-тэке ребята пришли к четырем часам, объявив со скрытой горечью, что на вершину не взошли… Конечно, много жалоб на виновника неудачи — шквальный вихрь, причем каждая партия рассказывала о страшных порывах и убеждала, что у них эти порывы ветра были сильнее, чем у другой группы. К вечеру ветер стих.

6 июля. Хороший день. Отдыхаем.

Явились рабочие починять дорогу. Вскоре пришел караван с юртой. Все это приготовление к приезду начальника Воронова.

Внизу дорожку разделали исключительную, в пору лишь цветами усыпать… Наши многострадальные ишачки идут приплясывая и, верно, думают: «Вот если бы начальство приезжало сюда пораньше, мы бы не ломали себе ног в течение стольких дней и недель».

После ужина, глядя на яркие звезды, запели было песни, да Виталий унял.

8 июля. Опять сильный ветер. Восхождение не состоялось. Я с ребятами пошел под Оловянную стену.

Повстречались с геологами, обследовавшими низ Стены. Они с азартом напали на рудные свалы. Вдруг грохнула лавина и, перескочив как раз через рудные выходы, прошла по еще свежим следам геологов. Как серны, побежали вверх геологи, хотя лавина и без того никак не могла достать их.

Мы набрали образцов. Ребята отправились в лагерь, а я решил двинуться на запад, в цирк. Долго шел по глубокому размякшему снегу. Дошел до остатков лавины, увлекшей некогда Андрея… Сразу же увидел его белый шлем, затем рукавицу. Выше обнаружил кусок лыжной палки и лишь очки разыскивал действительно долго, но все же нашел и их, и целыми. Вернулся в лагерь.

К вечеру на леднике показались фигуры. Первым подошел Майский, сухой и довольно крепкий блондин, секретарь Исфаринского райкома партии, видимо, простой и славный парень. Позже подошел Сармин. В последней толстой фигуре, сделавшей огромный зигзаг, прежде чем влезть, мы сразу же почувствовали начальника Воронова.