На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 75

Скатившись по лавинным сбросам, вышли на пологий ледник. Трещин совсем мало. Почти к самому ледопаду слева подходит приток. Повернули в него. Осмотрели небольшую моренку и нашли несколько кусков турмалина.

Левый ограничивающий гребень имеет подозрительные желтые выходы. Ледник пологими буграми уходит вверх в северо-восточном направлении.

Печет солнце. Жарко.

Последний крутой подъем — и мы у заключительной стены цирка. Слева она — из охристого гранита с острыми пиками. Правее переходит в крутую, видимо, сланцевую, стену. Полезли меж двумя гранитными пиками по сланцам, оставив рюкзаки внизу.

Скалы некруты, сильно разрушены, масса захватов. Глянул на ту сторону и отпрянул: полный отвес. Кудрявые сбросы грибами приросли к скалистым выступам. Глубоко внизу растресканный ледник вливается в большой ледник Фарахнау, уходящий на юг.

На севере от нас большая вершина, вероятно, Мын-тэке. Меж ней и пиком Гранитным нашего гребня уходит на восток довольно пологий снежник, вполне пригодный для спуска. Но, увы, попасть на него из нашего цирка невозможно.

Сделал глазомерную съемку всего видимого. Хотел все зарисовать, но ребята замерзли. Пришлось спешно спускаться вниз. Сошли быстро, наполовину съехав по снежникам.

Делать в этом цирке больше нечего: все желтые выходы оказались гранитами. Встретили лишь небольшое количество турмалина в пегматите.

От места слияния цирка с ледником Елдаша хотели направиться домой. Но я предложил подняться вверх по основному леднику: нужно было сделать съемку его верховьев, кроме того я предполагал найти там перевал.

Ледник течет полого. Трещин немного.

Обошли гребень, разделяющий два рукава. Открылась опять та же вершина Мын-тэке, а правее действительно обнаружился перевал, целиком снежный и достаточно длинный. Верхняя часть цирка обрывалась ледопадами и заканчивалась стеной, тянущейся от Мын-тэке к Архару. Последний отсюда более легок для подъема, нежели с севера.

Сделал съемку. Спускаемся вниз. Обошли ледопад на этот раз удачно, не залезая высоко вверх. Внизу застряли немного, спутав террасы.

Жарко. Длинным кажется подъем по леднику. В нашем новом лагере — в пять часов.

Завтра уходим вниз, оставив здесь спальные мешки, веревку и кошки.

15 июля. Встали опять с солнышком. Налегке по холодку резво идем на перевал.

Выше ледопада заметили шесть человек, поднимающихся на второй перевал. Наши! Долго перекликаемся, стараясь понять друг друга, но так и не поняли.

У перевала встретили носильщиков и рабочих. Последние сообщили, что Ленцу разбило где-то голову, но, видимо, не очень сильно. Мы встревожились и поспешили вниз. Спуститься по веревке с перевала — совсем пустяки. Завистливым взглядом, отчаянно помахивая хвостом, провожал нас пес, тоже залезший с нами на перевал.

По леднику сбежали очень быстро. В лагерь пришли, когда его лишь только осветило солнце. Время, видимо, около девяти. Часы стоят. В лагере пусто. Ушли все. Вероятно, с Ленцем ничего плохого, коли и он ушел.

Обнаружили свежую картошку и немедленно начали жарить. Я рисую водопад. Замерз на ветру и в то же время поджарился на солнце.

К вечеру сходил в кибитку.

Узнал все новости. За наше отсутствие на Стену ушли 15 человек (наши, носильщики и подрывники). Завтра должен быть взрыв.

Палаток у них еще нет. Однако завтра думают получить и тогда тронуться на ледник Рама. Договорились о снабжении продуктами из их фонда.

Вечером пришли двое рабочих и принесли вам письма из Москвы. Сплю на матраце Ленца, тепло и мягко.

16 июля. Изумительное ясное утро. Встаем с восходом солнца.

Идем к юрте ждать взрыва. Подошел Сармин. Воронова не дождались, он «немного» отстал.

Первый сигнал услышали, лишь только отошли. Ленц же решил, что через десять минут будет взрыв, и начал устраиваться на морене для съемки. Однако мы успели подойти к морене, а взрыва все не было.

От юрт все поспешно отступают. Почему-то здесь оказался маленький парнишка Мишка, бегущий впереди с испуганным лицом. Обитатели юрт собрались около больших камней, присматривая на всякий случай более защищенное место за камнем.

Меня Ленц приспособил в качестве фотографа, сам же целиком занялся киносъемкой.

На гребне показались черные точки людей. В бинокль можно различить некоторые фигуры. Второго сигнала ждали долго. Замерзли. Лишь через час щелкнула вторая петарда. Общее возбужденное оживление: сейчас рванет!

Взрыв.

Черные облачка одно за другим показались над гребнем. Глухие гулы. Вслед за этим склон прорезали полосы лавин.

С шумом, заглушающим самые взрывы, рушатся лавины, красивым каскадом рассыпаясь внизу и затихая лишь у кибиток.

Ленц с энтузиазмом кинематографирует. Я, как заправский фотограф, щелкаю лейкой, перекручиваю пленку и снова щелкаю. Подбегаю все ближе. Эффектные кадры остаются на пленке.

Еще несколько вспышек черных облаков, и на гребне утихло. Ровная пластичная линия его вершины стала похожа на зубчатую стену. Склон заметно оголился. Внизу появились большие языки лавинных сбросов. И все же склон мало изменился. Желаемого действия взрыв не произвел.

Подошел и Воронов. Взрыв ему пришлось наблюдать с более — отдаленного места. Уютно устраиваемся в юрте за чаем.

Договорились: завтра выходим на ледник Рама. Наши продуктовые дела так плохи, что пришлось занять продовольствия у геологов.

Сигнала об окончании подрывных работ не дождались — пошли в лагерь.

17 июля. Утром проспали (будильник встал окончательно). Вышли, когда солнышко осветило вершины. В юрту не заходили, прошли ледником. На подъеме увидел свежие следы. Неужели геологи уже пришли?