На высочайших вершинах Советского Союза - Страница 87

Нам предоставили трех верховых ишаков. Заехали по пути на базу ТПЭ. Место прекрасное — не база, а дом отдыха.

Догнали караван очень скоро: он расположился на ночлег в восьми километрах от Варуха…

Выработали план действий на завтра: моего ленивого ишака решили подбросить караванщикам, двух других навьючить рюкзаками и пешим ходом, подгоняя ишаков хворостинами, двинуться вперед, ибо караван завтра, конечно, не доберется ни до Кара-су, ни до Тамынгена.

Легли поодаль в новой палатке, вначале на мешках, потом в них. Высота 1300 метров. Спали хорошо.

10 июля. В 6.15 двинулись. Быстро обогнали караван, всучили караванщикам ленивого ишака и, подгоняя двух других, зашагали вперед.

Я и Ленц идем до Тамынгена, Леонид — до Кара-су. По плану должны через шесть дней, закончив работу, поменяться местами: мы перейдем в Кара-су, а Леонид — в Тамынген. Знакомая дорога кажется довольно легкой. Особых происшествий не произошло. В Джиптыке в 12 час. 15 мин. Отсюда разошлись.

От поворота на Тамынген путь пошел хуже. На крутом подъеме ишаков пришлось подпихивать: едва-едва плелись. Устроили им еще одну кормежку.

К 7.30 добрались до Тамынгена. Встретили нас очень радушно, хотя никаких сведений о нашем приходе не имели. Напоили, накормили чудесной жареной картошкой с мясом. Мы, конечно, все съели и довольны были необычайно.

Погода испортилась. Небо обложило тучами. Пошел дождь. Лагерь САВО выше. Завтра, вероятно, встретимся с Лукиным и другими товарищами.

Ленцу дали сразу два спальных мешка (свой ой оставил с караваном).

12 июля. Сходили с Ленцем на старое пепелище — наш прошлогодний лагерь. Нашли много нужных вещей: крючья (за некоторыми пришлось полазить), мазь для ботинок (крайне необходима, ибо наша ушла на Кара-су). Ленц хотел сфотографировать лазанье по скалам и забивку крючьев. Но веревки еще идут с караваном, и пришлось это дело отложить.

К вечеру прибыл геолог Троянов и с ним наши веши. Подъем на стену третьего рудного участка решили перенести на завтра.

13 июля. Встали поздно, не спеша. Я начал вводить забытый режим — обтирание ледяной водой. Хорошо. Чувствую себя свежо и бодро.

В два часа вышли к Стене. Ледник настолько обтаял, что до самого цирка одна оплошная морена, и вообще в этом году снега осталось небывало малое количество. Камни сыпятся, но довольно вежливо.

В три часа полезли по обледенелому снежнику. Погода облачная, по скалам Стены еще иногда поблескивают лучи солнца, но и оно вот-вот зайдет за гребень Стены.

Скалы оказались не столь круты, как мы ожидали, очень ломки и с большим количеством уступов и зацепок. Лезем по гребню, местами острому и расщепленному иногда небольшими кулуарами. Крючьев набрали много, но применить их так и не пришлось. Долезли до верхнего края жилы, расходящейся здесь наиболее широко.

Ледяная стена висячего ледничка на склоне Ужбишки отсюда кажется весьма внушительной. Внизу есть свежие лавинные сбросы. Склон открыт. Посему большая просьба к сбросам подождать с перелетом на другое менее высокое место до нашего спуска. Правая часть дуги исчезает под крутым обледенелым снежником и затем, выйдя из него, убегает вверх по склону.

Ледорубы остались у подножья скал. Ленц упорно доказывает, что на льду достаточно снега и можно обойтись без ледорубов. Но первые же два шага убедили его, что прорубить ступени молотком не удается. А рубить нужно. Отступили до ледорубов и, отогнав от себя искушение спуститься вниз, опять полезли вверх. Я порядочно вспотел, вырубив немало ступеней, и страверсировал весь снежник.

К восьми часам были уже в лагере. Ленц сделал много снимков на Стене. Геолог вытащил из карманов небогатые образцы. Поужинали и спать.

15 июля. Солнышко, часто прячась в густых облаках, поднялось уже очень высоко, а ишаков все нет и нет. Мы давно собрались. Ленц решил пойти вперед, поснимать. Часто идет снежок. В юрте я один. Наконец подошел Саты-Валды со связкой дров и оповестил о прибытии ишаков. Навьючили их без проволочек и — вниз.

В Тамынгене узнали, что Лукин повел большую группу красноармейцев с пика Великанова на ледник Шуровского (каким точно путем — неизвестно). Ясно одно: срок уже прошел, а они еще не вернулись.

Читаем свежие газеты. От Миши Дадиомова — никаких известий. Завтра идем на Кара-су.

Погода скверная — и дождь, и крупа.

17 июля. Утро довольно ясное. Ленц ушел с рюкзаком на перевал Даван-сай.

Я три часа жду погонщика с ишаком. Послали за ним Саты-Валды. Через час Саты вернулся и сообщил, что погонщик с ишаком ушел совсем в другую сторону, в Мын-тэке. (А ведь еще утром присылал мальчишку узнать, пойдем ли на Кара-су!) Заручившись обещанием завтра же переслать наши вещи, пошел с рюкзаком к Ленцу на перевал.

На перевале покричал Ленцу, но безуспешно. Увидел следы его сандалий. Они вели вниз по другую сторону перевала. Пошел по ним и вскоре увидел Ленца, медленно поднимающегося вверх. Он успел излазить уже все окрестные вершинки, поранить палец и наснимать много чудесных панорам.

Начал падать снег. Крупинки больно били в лицо. Склоны быстро белели. Бесчисленными серпантинами и часто спрямляя, по глубокой осыпи, двинулись прямо вниз. Спустились в чудесный арчевый лес. Снег здесь сменился моросящим дождиком. Вымокли здорово.

На слиянии светлой речки Джау-пая с мощным потоком белесой Ак-су стоит кишлак Каравший. Ленц указывает на пятнышки кибиток. Радиостанция. Оказывается, в прошлом году они два дня жили у радиста и, видимо, неплохо, поэтому он не прочь заглянуть туда и сейчас. Я возражаю, ибо кибитки глубоко внизу и нам не по пути.